utnapishti

Сегодня в ha-Арец - перевод статьи из The Guardian об одной недавней литературно-исторической мистификации: один английский "независимый исследователь" опубликовал статью о якобы состоявшейся в 1862 году встрече Диккенса с Достоевским, ему многие поверили, и "факт" этой встречи в конце концов попал в серьёзные биографии Диккенса.

Автора мистификации зовут Arnold Harvey. Он написал докторат по истории в середине 70-х, но не смог сделать академическую карьеру. Он сам считает, что виновата в этом система. Например, он написал докторат очень быстро и думал, что это в его пользу, а оказалось, что наоборот: университетам (по его словам) это казалось подозрительным. Потом он какое-то время преподавал, в том числе в Италии, потом вернулся в Англию, стал пытаться опять устроиться в университет, разослал около 700 заявок, но ему было уже около 40 лет - слишком много, никуда не взяли.

То ли чтобы "отомстить системе", то ли с какой-то другой целью он устроил эту мистификацию, причём тщательно её продумал. Он опубликовал в издании диккенсовского общества короткую статью (подписанную именем Stephanie Harvey), в которой упомянул о встрече Диккенса и Достоевского несколько вскользь - в заголовке Достоевский даже не упоминался. Вероятно, если бы статья имела сенсационный характер, то она сразу вызвала бы подозрение, а так этого не произошло. И только когда упоминание о встрече с Достоевским "просочилось" в биографию Диккенса, написанную Claire Tomalin, несколько специалистов что-то заподозрили и попытались разобраться, откуда такая информация.

При первой попытке один из них получил письмо от "сестры" "автора" статьи, в которой было написано, что она - Stephanie Harvey - получила серьёзную травму мозга в автокатастрофе, в результате чего даже не всегда узнаёт родственников - и прекратил поиски.
Через некоторое время другую такую попытку предпринял славист из Беркли Eric Naiman. В своих поисках он натолкнулся на толпу фиктивных историков, писателей и поэтов, которые в течение многих лет публиковали книги и статьи - а также критические отзывы друг на друга. В конце концов Найману удалось выяснить, что за всеми этими именами стоит один человек - этот самый Arnold Harvey.

Найман написал очень интересную статью о том, как ему удалось докопаться до истины. Читается как детектив, среди персонажей и реалий которого - несуществующий журнал "Ведомости Академии Наук Казахской ССР"; книгда про секс в георгианской Англии, автор которой не знал, какого цвета обычно бывают женские соски; редактор журнала, чуть не уволившийся из-за того, что в его журнале опубликовали плагиат, оказавшийся в конце концов автоплагиатом; и многое другое.

Ссылки:

Статья Наймана о его расследовании.

Статья в Гардиан про автора мистификации.

Перевод статьи из Гардиан на иврит (статья открыта полностью для подписчиков hа-Арец, но можно бесплатно зарегистрироваться на 10 статей в месяц.)

Все, кто читали книгу Кундеры "Бессмертие" - а уж понятно, что все интеллигентные люди читали книгу Кундеры "Бессмертие"! - знают, что Роберт Музиль умер "однажды утром, когда поднимал гантели". Я решил проверить в интернете, насколько это широко известный факт безотносительно Кундеры, и обнаружил, что вовсе неизвестный. Более того: находится цитата из письма жены Музиля, в котором его смерть описана так:

...Nach einem ruhigen, teils am Schreibtisch, teils im Garten verbrachten Vormittag ging er die Treppe hinauf, die zum Badezimmer führte, indem er sagte: "Ich will noch vor Tisch baden". Und beim Auskleiden, vielleicht bei einer gymnastischen Übung, vielleicht auch nur bei einer heftigen Bewegung, traf ihn der Gehirnschlag. — Wenige Minuten, nachdem er hinaufgegangen war, öffnete ich die Tür des Badezimmers, um ihn zu rufen — und fand ihn leblos. Es war unmöglich zu fassen, daß er tot sei, so lebendig und etwas spöttisch-erstaunt sah er aus!
[После спокойного утра, проведённого частично за письменным столом, частично в саду, он поднялся по лестнице, ведущей в ванную комнату, сказав "Я хочу помыться перед едой". Когда он раздевался - может быть, когда он делал какое-нибудь гимнастическое упражнение, или просто резкое движение - с ним случился удар. Через несколько минут после того, как он ушёл наверх, я открыла дверь ванной команты, чтобы его позвать - и обнаружила его безжизненным. Было невозможно поверить, что он мёртв - настолько полным жизни и как будто насмешливо-изумлённым он выглядел!]

Итак: во-первых, не упоминаются никакие гантели; во-вторых, понятно, что это - единственное свидетельство обстоятельств его смерти.

Так откуда же Кундера это взял? Может быть, он сам это придумал ради красного словца (которое состоит в том, что ему становится не по себе каждый раз, когда он занимается гантелями, потому что он понимает, что, если он при этом умрёт, то это будет ужасное эпигонство) - дополнил предполагаемое гимнастическое упражнение или резкое движение до гантелей?

Кстати, в "Нарушенных завещаниях", про смерть Яначека Кундера пишет так: "From the time I was fourteen, I have heard the gossip that he died making love on his hospital bed". Ну и поди пойми: действительно Кундера слышал такой gossip, или сам придумал, чтобы его мысль о последних годах Яначека получила большую завершённость ("What better coronation for the wild euphoria that was his late age?")?..

Другое дело, что про Яначека если такой слух и был, то он слухом и останется. А версия Кундеры о смерти Музиля, кажется, стала одним из двух основных фактов о нём, известных в русском "культурном пространстве": Музиль написал неоконченный роман "Человек без свойств" (который всё равно никто не читал), ну и, да, умер, поднимая гантели...

Далее (явление второго порядка): Музиля теперь время от времени издают по-русски, и считается хорошим тоном написать на обложке что-нибудь про автора. Поскольку самое известное про автора - это вот эта самая легенда про гантели, то на обложках его книг и приводят соответствующую цитату из Кундеры, хотя, вообще говоря, к жизни и творчеству Музиля она никакого отношения не имеет (даже если это всё-таки и правда)...

Письмо Чуковского сыну Николаю, 1924 г.

Highlights:
1) Приготовилась ли она к тому, чтобы быть женою поэта? Едва ли.
2) Признаюсь, что покупка тобою обручальных колец — испугала меня. Это дурной тон, низменный, пошлый. [...] В этом сказалось даже неуважение ко мне.
3) Ты слишком любишь именины, галстухи, прически, шашки и пр.
4) В будущем году у тебя, вернее всего, будет ребенок, а ребенок для тебя в твои годы — могила.



Милый Коля. Только сейчас урвал минутку, чтобы написать тебе — о твоей свадьбе. Раньше всего скажу тебе то, что ты сам чувствуешь: Марину я люблю и уважаю и уже около полугода вполне примирился с мыслью о вашем супружестве. Но против сейчасного брака протестую всеми моими душевными силами. И вот почему.
Возьмем самое главное: стихи. Это для меня термометр твоего духовного развития. И вот я вижу поразительную вещь: от 1918 до 1922 года ртуть поднимается: ты развивался, рос, крепчал и вдруг остановился. Все, что ты написал за этот год, — есть вариация прежнего. Ни новых тем, ни новых горизонтов. И ты сам знаешь, что причина этой остановки — Марина. Уайльд сказал: "женщины вдохновляют нас на написание прекрасных стихов, но они же мешают нам писать эти стихи". Это, конечно, вздор. Марина не мешает тебе, но в чем же она помогает? Она для тебя — все, она душа твоей души, — это дает ей огромные права, но налагает на нее и страшные обязанности. Чувствует ли она эти обязанности? Понимает ли она, что в ее руках вся твоя судьба как поэта? Приготовилась ли она к тому, чтобы быть женою поэта? Едва ли. ( Read more... )

В буржуазной литературе Монтеню посвящено огромное количество работ. Достаточно сослаться на вышедшую в 1942 г. краткую библиографию С. Танненбаума, которая содержит 2983 названия.
Но среди этих работ совершенно нет таких, которые правильно выяснили бы мировоззрение Монтеня и историческое значение его "Опытов".

(Из статьи в издании "Опытов" Монтеня в Литпамятниках, 1958.)

Я буду в июле во Флоренции и ищу, где жить.

Сегодня рассматривался вариант заведения под названием "Данте и Беатриче".
Хорошо, что не "Ромео и Джульетта", сказала А. (= А.В.)
Хорошо, что не "Лукреция и Тарквиний", сказал я.
Хорошо, что не "Сусанна и старцы", сказала А.
Хорошо, что не "Абеляр и Элоиза", сказал я.
И мы оба сказали "бррр".

Из дневника К. Чуковского:

27 декабря 1923 года.
[...]
На рождество она [дочь Мура] рано-рано оделась и побежала к ёлке.
- Смотри, что мне принёс Дед Мороз! - закричала она и полезла на животе под ёлку. (Ёлка стоит в углу - вся обсвечканная.) По ёлкой оказались: автомобиль (грузовик), лошадка и дудка. Мура обалдела от волнения. Я заметил (который раз), что игрушки плохо действуют на детей. Она от возбуждения так взвинтилась, что стала плакать от каждого пустяка. [...]

Из воспоминаний Николая Чуковского о Гумилёве:

Он усадил нас перед камином на книги и объяснил, что все редакционные столы и стулья он уже сжег. И я с удивлением увидел, что в камине пылают не дрова, а книги, - большие толстые тома. Николай Степанович сообщил нам, что он топит камин роскошным тридцатитомным изданием сочинений Шиллера на немецком языке. Действительно, издание было роскошнейшее, - в тисненных золотом переплетах, с гравюрами на меди работы Каульбаха, проложенными папиросной бумагой. Брошенный в пламя том наливался огнем, как золотой влагой, а Николай Степанович постепенно перелистывал его с помощью кочерги, чтобы ни одна страница не осталась несгоревшей.
Мне стало жаль книг, и я имел неосторожность признаться в этом. Николай Степанович отнесся к моим словам с величайшим презрением. Он объяснил, что терпеть не может Шиллера и что люди, любящие Шиллера, ничего не понимают в стихах. Существуют, сказал он, две культуры, романская и германская. Германскую культуру он ненавидит и признает только романскую. Все, что в русской культуре идет от германской, отвратительно. Он счастлив, что может истребить хоть один экземпляр Шиллера.

Сейчас мы попытаемся разобраться, кто написал стихотворение "Весёлые чижи" - Хармс, Маршак, или Хармс и Маршак вместе? По-видимому, всё достаточно понятно из следующего отрывка из дневника Чуковского - когда я стал искать его в интернете (чтобы не набивать, а скопировать) оказалось, что я его уже (частично) цитировал здесь -

Была у меня секретарша Памбэ (Рыжкина). Она отыскала где-то английскую книжку о детенышах разных зверей в зоопарке. Рисунки были сделаны знаменитым английским анималистом (забыл его имя). Памбэ перевела эту книжку, и я отнес ее Клячке в "Радугу". Клячко cогласился издать эту книгу (главным образом из-за рисунков). Увидал книгу Памбэ Маршак. Ему очень понравились рисунки, и он написал к этим рисункам текст - так возникли "Детки в клетке", в первом издании которых воспроизведены рисунки по английской книге, принесенной в издательство Рыжкиной-Памбэ, уверенной, что эти рисунки будут воспроизведены с ее текстом.
В то время и значительно позже хищничество Маршака, его пиратские склонности сильно бросались в глаза. Его поступок с Фроманом, у которого он отнял переводы Квитко, его поступок с Хармсом, и т.д.
Заметив все подобные качества Маршака, Житков резко порвал с ним отношения. И даже хотел выступить на Съезде детских писателей с обвинительной речью. Помню, он читал мне эту речь за полчаса до Съезда, и я чуть не на коленях умолил его, чтобы он воздержался от этого выступления. Ибо "при всём при том" я не мог не видеть, что Маршак великолепный писатель, создающий бессмертные ценности, что иные его переводы (например, Nursery Rhymes) производят впечатление чуда, что он неутомимый работяга, и что у него есть право быть хищником. Когда я переводил сказки Киплинга "Just so stories", я хотел перевести и стихи, предваряющие каждую сказку. Удалось мне перевести всего четыре строки: "Есть у меня четвёрка слуг" и т. д. Эти строки я дал Маршаку, он пустил их в оборот под своей подписью, но не могу же я забыть, что все остальные строки он перевёл сам и перевёл их так, как мне никогда не удалось бы перевести. Он взял у Хармса "Жили в квартире 44" - и сделал из этого стихотворения шедевр.

Т.е. Маршак имел обыкновение подправить чужую работу и преувеличить свой вклад или преуменьшить вклад соавтора. И почти все ему это прощали из-за его гениальности. Что-то подобное я читал и в дневниках Шварца.

Что именно изменил Маршак в стихотворении "Весёлые чижи"? ( Read more... )